Porto Moris — московская рок-группа из пяти человек, образованная в 2009 году. Музыкальный коллектив регулярно приезжает в Тулу с концертами. «ТУЛАСМИ» поговорили с фронтменом Антоном Поповым о творчестве, специфике карьеры музыканта и его любви к оружейной столице.

О Туле

— Вы довольно часто приезжаете в Тулу с концертами. Помните свою первую поездку в оружейную столицу?

— В Тулу мы стараемся приезжать один-два раза в год. Впервые мы выступили у вас в городе в 2020 году в клубе «М2». Там проходил квартирник, где были задействованы разные местные музыканты, а мы играли в качестве гостей вечера. Таким образом, мы познакомились с представителями тульского рок-андеграунда и с некоторыми из них подружились.

— Успеваете до или после выступлений погулять по городу?

— Не всегда, но неоднократно бывали в центре. Однажды была хорошая погода, мы остались на выходные, посетили Тульский кремль и съездили в Ясную Поляну. Тульский кремль — очень красивое место, представляющее большую историческую и архитектурную ценность. А в Ясной Поляне чувствуется невероятная творческая атмосфера.

— Бывали ли в других городах Тульской области?

— Как-то раз я ехал издалека на машине, понимал, что до Москвы будет сложно добраться, поэтому переночевал в Алексине. Понравилась мягкая кровать и вкусный кофе утром.

О группе

— На кого ориентировались, выбирая звучание группы?

— У каждого из членов группы есть свои музыкальные предпочтения. Мне в детстве нравились Битлы, позднее «Браво», но я вряд ли когда-то пытался их копировать. Влияние, конечно, есть, но остальные музыканты с их манерой игры слегка оттягивают звучание каждый в свою сторону. Выходит «лебедь, рак и щука», но возможно, в этом и есть своя изюминка. Пока что людям это нравится.

— Как в 2023 году завоевывать аудиторию, играя рок-н-ролл и софт рок?

— Завоевать можно, но для этого нужно, чтобы люди пришли на концерт, а это самое сложное. Но мы в каждом городе убеждаемся, что те, кто пришли, остаются нашими слушателями надолго. В интернете сейчас слишком много музыкального мусора, и внимание публики сильно размывается. Наш слушатель — интеллигентный сформировавшийся человек, который, в отличие от совсем молодых людей, меньше подвержен рекламе в соцсетях.

— Не задумывались о включении в свою музыку каких-то современных фишек?

— А какие фишки есть в современной музыке? Сплошная компьютеризация, искажение дикции и упрощение до примитивного. А если говорить о российской рок-музыке, то здесь уже лет двадцать ничего нового не появляется.

— Как в целом относитесь к большому количеству пост-обработки в современных треках?

— Мое мнение простое: если ты можешь на концерте повторить все, как было на записи — делай что хочешь. Если проект полностью студийный — можно использовать безграничные возможности компьютерных программ. Однако надо понимать, что в 70-е годы каждый эффект был новаторским изобретением звукоинженера, и это считалось круто. Сейчас же ты просто кликаешь мышкой, и программа делает все сама. Не понравилось — нажал «отмена», пошел дальше. Ценность этих экспериментов упала до минимума.

— А если мы говорить о тюне вокала?

— Сейчас без этого нельзя. Вопрос: до какой степени шлифовать каждое слово и ноту. Попсовые песенки мне кажутся «пластмассовыми» из-за десяти слоев даблов и постоянного идеального тюна. Тут как с пластическими операциями — главное вовремя остановиться.

О сложностях в карьере музыканта

— Различные музыканты и музыкальные блогеры утверждают, что начать записывать собственные песни достаточно просто. Некоторые даже говорят, что для начала хватит и телефона с диктофоном. А как вы думаете, что входит в «стартовый набор» музыканта-новичка?

— Думаю, все зависит от задач, которые ставятся перед записью. Если просто зафиксировать песню, чтобы не забыть, то диктофона достаточно. Если показывать песню продюсерам или музыкантам, то лучше сделать подорожечную демозапись с помощью секвенсора, чтобы были хотя бы наметки на будущую аранжировку. Иногда именно аранжировка спасает не самую удачную песню.

— Как проходил процесс звукозаписи, когда вы сами начинали карьеру? Существовали ли возможности записаться вне студии, или же всем музыкантам приходилось тратиться на создание своей композиции?

— Еще до создания группы я увлекся домашней звукозаписью. Сначала пытался в музыкальном секвенсоре записать подорожечно песни любимых артистов. Заодно и играть учился, постигал знания о виртуальных инструментах MIDI. Так я и свои первые песни записал, и уже позже создал группу. То есть мне уже было, что показать ребятам. Поэтому когда мы подготовились и приехали в профессиональную студию, я примерно понимал, что нужно делать. Расходы я, как правило, брал на себя, так как это мой авторский проект.

— Все же профессиональная музыка — дело затратное: покупка и ремонт инструментов, записи песен и т.д. Насколько сложнее стало музыкантам в плане финансов и доступности оборудования в реалиях санкций?

— Музыка — это вообще дело невыгодное. У меня такое ощущение, что даже известные музыканты явно не на музыке своей зарабатывают. Рестораны открывают, еще какие-то бизнесы, которые приносят доход. Я сейчас не говорю о вершине айсберга с миллионными гонорарами за концерт — их полтора процента. Почему я тогда этим занимаюсь? Потому, что обратного пути уже нет. Я занимаюсь этим всю жизнь и не могу остановиться. Насчет санкций — одни уходят, другие приходят. Я этим летом купил себе китайскую гитару, потому что мне понравилось, что в нее встроен процессор. И что вы думаете? Именно с ней я концертирую, и это при том, что у меня целая коллекция гитар именитых западных брендов. Половина Москвы уже ездит на китайских машинах, и то же самое ждет музыкальный рынок при нынешних обстоятельствах.